Я решила, что раз уж я так много писала о своих дипрессиях в течение учебного года, то стоит написать о том, что я все-таки поступил в универ, причем на то, что мне нравится, грубо говоря дизайн, но это грубо, а вуз отличный. И я непередоваемо счастлива, что все закончилось, что все экзамены сданы, включая вступительные.
Аааа я сегодня приехала в 6 утра домой, ели забралась по лестнице, потому как были страшно натерты ноги новыми туфлями и меня страшно шатало, от желаия спать и выпитого за ночь, ахромного количества шампанского. Пришла, завалилась спать с твердым желанием проспать хотя бы до обеда, однако... проснулась в 8 утра и больше я не в состоянии ни спать, ни не спать, глумит страшно. Сейчас сижу и разбираю свою замечательную прическу, которую мне в парикмахерской делали ажно 1.5 часа. Все волосы склеены, на столе гора шпилек. Эх... чувствую себя как Золушка после бала (на тыкве) Ни прически, ни кареты. Была б моя воля я бы так каждый день ходила...
Но все было очень красиво: официанты, сервировка, море, луна, рассвет. Романтика!!! Пьяные одноклассники, учителя - все как по правилам...
Маникюрчик я себе уже устроила, завтра в парикмахерскую, красота.
Вихревая музыка окутала их мглой, закружила в струях песни; они плыли, качались, тонули и вновь всплывали за глотком воздуха, цепляясь друг за лруга, словно утопающие, и опять кружились, кружились в вихре, в шепоте, вздохах... ( Рэй Брэдбери)
Бывает такое состояние, когда только мысли вызывают у тебя тошнотворное состяние. Например, когда ты думаешь о том, что парень, который тебе нравится встречается с другой девушкой, или думаешь о предстоящей встрече с человеком от которого тебя тошнит.
А вот у меня сейчас именно такое состояние, меня плющит. С одной стороны хочется с кем-то поговорить, с другой нет. Делать ничего не могу, ни учиться, ни рисовать, ни телек смотреть, даже за компом сидеть не могу.
Это на меня так последний звонок что ли подействовал, не знаю.
Он прижался лбом к холодному стеклу. Там внизу моячила темная фигурка,с такой агромной высоты она казалась кукольной. Он провел пальцами по стеклу, стараясь, прикоснуться к темному, далекому силуэту. Как ему хотелось быть с ним рядом и как невыносимо было понимать, что это невозможно. Их отделяли друг от друга не какие-то сотни метров, нет, это было море непонимания, тоски, невозможной тоски, от того, что ты никогда, никогда не будешь с ним рядом, потому, что он не поймет, не узнает, не захочет знать о тебе и это будет еще больнее, потому, что так сложно вырвать из сердца эту тень, эту кукольную фигурку, которая уже исчезает из виду, и больше он не сможет смотреть на нее отсюда, с этой безопасной высоты и не сможет прикосаться к ней, ощущая пальцами тупой холод стекла, ударявший по онемевшим пальцам.